Новые разделения

[nastalgya]

Или почему террор набирает обороты

Проблема терроризма переполнена различного рода предрассудками. Первый - культурно-расистское представление о существовании плохих, террористических, скажем так, этносов, религий, рас. Многие не признаются в этом, - по крайней мере, в открытой форме, - но мысленно продолжают подозревать всех мусульман в терроризме. Или всех афроамериканцев в готовности нападать на белых полицейских. Или выражать такое, казалось бы, невинное удивление фактами, что чеченцы, составляющие свыше 80% беженцев из России и, скажем, в Германии, никак не проявили себя в терроризме.

Уже в самом этом недоумении и кроется предположение, что чеченцы чуть ли не сплошь террористы. Вот факт: существует большая чеченская диаспора в скандинавских странах, - особенно в Норвегии, немало и в Германии, - но ни одного признака связи с террористическими действиями в этих странах у чеченцев не было. Или в Бельгии, во Франции среди участников террористических акций, которые были хорошо известны, преобладали представители арабского этноса.

А, скажем, в США арабская диаспора значительно больше, чем в Бельгии, но, опять же, никаких признаков, ни одного случая участия гражданина Америки - араба в каком-либо террористическом акте не было замечено. Эпизод с 2001 годом был связан с тем, что туда прилетели граждане других стран, а вовсе не американские арабы. Итак, нет прямой связи ни с этносом, ни с расой, ни с религией в терроризме.

Прямой - нет. Но косвенная-то есть, поэтому я хочу сказать и о другом предрассудке, который выражается в формуле: У преступности нет национальности; соответственно, нет и религии, нет расы. Эта формула может быть хороша для журналистов, для государственных служащих при описании тех или иных уголовных преступлений и террористических актов. Но полностью отрицать некую связь между этими явлениями нельзя, потому что это полуправда, которая страшнее лжи.

Как же у терроризма нет никакой связи с религией, если в организации Исламское государство нет никого, кроме мусульман, и быть не может? Поскольку организация основана на идее исламизма: она открыта только для представителей этой религии. И белых полицейских убивают представители афроамериканцев неслучайно - просто расовый принцип используется для идентификации. Какая-то часть афроамериканцев, живущих на юге, уверена в том, что они действуют в ответ на дискриминацию белых полицейских в отношении чернокожих.

Особенность использования этнической, расовой или религиозной идентичности для разделения сообщества, для разделения всего мира на своих и чужих, - существует. О чем говорит проблема афроамериканцев, отстреливающих, скажем, сейчас белых полицейских? Прежде всего, о том, что существует готовность использовать понятие коллективной ответственности. Это очень существенный признак, характерный для всех террористических групп. Они возлагают ответственность за деяния каких-то одних людей, - скажем, полицейских, которые, возможно, и правда допускали правонарушения, злоупотребляли своими полномочиями, положением. Возможно, это и мнимые представления, - так или иначе, вот эта вина отдельных людей переносится на всю профессиональную группу.

Она может быть перенесена на всех людей, которые, скажем, танцуют на площади, смотрят фейерверк, как это было на Английской набережной в Ницце. Среди всех людей, которые туда пришли, могли быть и французы, и нефранцузы, и арабы, и мусульмане, и немусульмане. Но самого факта, что они там были, было достаточно, чтобы их включили в объект этой самой коллективной ответственности.

Дело в том, что так называемая коллективная идентичность - этническая, религиозная, расовая - очень эмоционально насыщена. Она в большей мере возбуждает, чем, скажем, деление людей на журналистов и читателей, на токарей и пекарей и даже на богатых и бедных. Этот вид идентичности часто используется для консолидации и мобилизации различного рода социопатов. Этническо-религиозный фактор вытеснил некогда доминировавший социальный.

Когда-то террористы делились на богатых и бедных, на угнетателей и угнетенных, а сегодня чаще всего используется этническая или религиозная идентификация для объединения людей в те или иные организации, занимающиеся террористической активностью. И другое свойство, тоже не прямое, тоже не связанное со врожденными свойствами, с исторически накопленными особенностями жизни людей, - это свойство определенных групп сохранять прочные групповые связи. Вот, скажем, во Франции большую часть террористических актов совершают не просто арабы, но арабы из так называемых стран Магриба: Ливии, Туниса, Марокко, ну и c других территорий, входивших когда-то во французские колонии. Представителей Магриба во Франции в пять раз больше, чем, скажем, в Великобритании, что, вполне понятно, связано с историей этих государств.

Наличие больших групп людей, представителей одной территории, дает возможность людям найти близких - тех, кого они знали по своей деревне, кого они знали с детства и так далее. Это существенный фактор для того, чтобы организовать так называемое тайное подполье, создать группы, которые могли бы доверять друг другу такие тайны, как организация власти.

Но самую главную опасность для принимающей страны представляют политические доктрины, которые используются в отношении мигрантов или этнического населения. Скажем, мультикультурализм, - точнее было бы его назвать коммунитаризмом, - это государственное спонсирование, формальное спонсирование культурного разнообразия. Но поскольку культуру нельзя спонсировать, у культуры нет счета в банке и быть не может - этот счет может иметь некая организация, община.

Поэтому фактически мультикультурализм предоставляет льготы традиционным сообществам, организованным прежде всего по религиозному принципу. Например, в Бельгии каждый мусульманин, если бы захотел, мог бы получать религиозное образование в школе, выделив для этого специальные часы, специального преподавателя и так далее. Практически же спонсирование общин приводит к тому, что их лидеры получают необычайно большие полномочия по отношению к своим членам.

В таких замкнутых общинах культивировуются архаичные нормы, и эти архаичные нормы зачастую становятся сильнее, чем те, которые должны были распространять светские органы, светские учреждения, школы, университеты, радио и телевидение. Так выходцы из Бангладеш, в которой никогда не носили паранджу, приехав в Великобританию, перенимают эту норму от своих знакомых. Замкнутая жизнь в таких кварталах не оставляет их обитателям возможности интегрироваться в новое сообщество.

И именно из тех людей, которые не интегрированы в такую страну, совершенно исключая себя из ее жизни, считает ее чужой и жителей ее чужими, как раз и вербуется большая часть террористического подполья в этих странах. Распространение салафизма интенсивнее происходит в замкнутых общинах Европы, чем на территории многих крупных арабских государств. Доля исламским боевиков, которых Бельгия поставила в ряды Исламского государства, в сто раз раз выше, чем та же доля боевиков, завербованных в огромном Египте.

Исследования показывают, что все успешно продвигающиеся по социальной лестнице, - это те, кто вырвался из замкнутых самоорганизующихся групп. Групп, которые сохраняют связь с замкнутыми этническими кварталами, причем возникшими не в результате дискриминации государств, а в результате как бы добровольного замыкания среди своих. Здесь и архаичные формы поведения, и множество признаков девиантного поведения, включая и наркоманию и вовлеченность в уголовные преступления и так далее.

Беднейшие слои населения, которые сконцентрировались таких районах, притягивают бедное обслуживание и бедное образование. А бедное плохое образование выталкивает людей из общественной жизни, воспроизводит, точнее, создает заново социально-религиозную, социально-расовую дискриминацию. Фактически, создает те социальные разрывы, которые, будучи обернуты в оболочку этнических или религиозных различий, вызывает наибольшие проблемы. Такой род замкнутых кварталов - это котел, который формирует резервы терроризма.

Comments

[alyvul.livejournal.com]

Ничего нового. Богатые-бедные сейчас стали ислам-неислам, всё также разделены по доступу к материальным благам. Обычная реакция животных в клетках, что есть нынешняя городская среда, людей с зависимостью от распределения этих благ, и неравенство распределения. Т.е. терроризм - это не болезнь, а естественная реакция, типа температуры тела при болезни.