Золотая нить

[nastalgya]

И бесовский покров

О вчерашнем происшествии уже много написано, благо интернет позволяет реагировать быстро, айфоны фиксируют все, свидетельства поступают немедленно. Седые виски Улицкой еще тронуты зеленкой, но лицо умыто, она улыбается, говорит важные слова.

Сказано уже и что шабаш у дверей Дома кино, безусловно, очередное свидетельство повышения градуса ненависти и незаметно разрешенного насилия. И что начинающееся с зеленки (торта в лицо, яйца, брошенного в незнакомого ребенка) неизбежно когда-нибудь кончается смертоубийством, и что не так страшен черт, как его малютки.

Написано и о том, что окончательно и бесповоротно дискредитированы пресловутая георгиевская ленточка. Как и идея любых государственных торжеств, будь то олимпиада, чемпионат, парад, день единения, что угодно. А также казачья форма, пилотка и даже песня Священная война. К сожалению, нельзя исключить, что на очереди - хоругви, иконы и даже крест, которым все чаще трясут дурные люди, как бы от имени и по поручению.

Совсем уже все ясно (если кому-то вдруг не было ясно до сих пор) про бродящих по улицам полицейских. Они еще не каратели, но уже скорее полицаи. Они точно понимают, кого защищать, а кого винтить, когда посмеиваться, а когда жаловаться на нанесенный им непоправимый моральный ущерб. И ошибки тут быть не может: таджика - бить, глядящего с вызовом - винтить, от шалящих своих - отворачиваться.

Понятно уже, что если вдруг возмущенной общественности удастся поднять шум и раздуть скандал, то, возможно, будет подвергнут символическому штрафу и отеческому порицанию какой-нибудь функционер НОДа, рожденного от свального греха евразийцев, силовиков и государственных деятелей. Счастье, что никто из мемориальцев не кинулся бить морду швырявшим яйца в детей. Потому что сидеть потом заступнику было бы от звонка до звонка.

Было уже и некоторое количество комментариев, условно примиряющих, указывающих на то, что горстка хулиганов, атаковавших вчера мирных граждан, были как бы не вполне нормальные люди, чтобы не сказать нездоровые. Нездоровые, ряженые, с флагом на удилище, спеть не могут и чижика-пыжика. Да, жаль как тех, кто явно за копейки пришел заработать на опохмел, мотыля или саженцы анютиных глазок. Так и тех, кто еще до кучи и в сами лозунги верит, или тех, кто уже рубля за три профессионально катал истерику, управляя первыми.

В принципе, можно было бы пожалеть и забыть. В конце концов, санитарный процент маргиналов и безумцев нигде и никогда не снижается до нуля, такие всегда есть. Однако не забывается, нет. И в самом деле с недавних пор неуклонно крепнет ощущение, что все нанизывается, бусинка к бусинке, сплетается ниточка к ниточке, превращаясь в большой покров. На котором, если присмотреться, шевелятся и вытягивают когтистые лапки тысячи босховских опарышей, выкрикивая речевки ненависти.

Покров пока дыряв, в лапках зажаты пока что бытовые средства, бакалея. Но каждый день хоть сантиметром, да прирастает его живая плоть. И пуповина видна. От каждого малютки тянется, тонкая, но прочная, то к острой игле в Останкино, то к какому-нибудь Якунину, Володину или Колокольцеву, то, глядишь, к самой Спасской башне Московского Кремля, откуда родина наблюдает с хитрым прищуром добрых глаз.

На этот раз, кстати, с моей точки зрения, удивительно точно была выбрана цель. Эти дети... Это удивительно, в первую очередь, трогательные дети, по большей части из глухой провинции, из далеких сел и деревень. Трогательные и не тронутые - не только никакой московской мажорной порчей, но зачастую и вообще никакой идеологией. Не заряженные. Просто разыскивают (чаще всего - своих родственников или земляков) людей и пишут про их истории, по-детски тщательно и точно.

Все, что они нашли, увидели и поняли сами, навсегда останется с ними. Просто история родины такова, что куда ни копни по-честному, непременно найдешь нечто такое, что никогда, ни при каких обстоятельствах не позволит тебе вступить ни в один НОД на свете. Собственно, эти дети и в самом деле представляют собою опасность и несут в себе угрозу сахарному кремлю. Они уже ничего не развидят.

Эти дети, в нежно отглаженных бабушками рубашечках, в маминой помаде и в туфлях старшей сестры снаряженные посмотреть Москву и атакованные там безумцами, - наше будущее. И их уже ни на какие глупости не разведешь. Теперь они точно заряженные. Пронзительным фальшивым пением, яйцами, зеленкой, резко пахнущей жидкостью, порванным баяном. Они - иностранные агенты, здоровое чужеродное тело в разлагающейся социальной ткани, расколдованная золотая нить, вплетенная в бесовской покров.