nastalgya | Бунт против элит (Reply)

Или всадник, который преследует Путина

Памятник князю Владимиру у Кремля - это косвенный памятник нынешнему хозяину Кремля. Памятник Ивану Грозному - это прокси-памятник Сталину, вроде тех, что пытаются расставить по стране мэры, губернаторы и общественники из коммунистов. Но раз прямого одобрения славить Сталина нет, выделим самый важный аспект и его прославим отдельно, а это - что начальников казнил. Или, как подтвердили министр Мединский с губернатором Потомским на торжестве в честь нового медного всадника, перебил всего несколько тысяч человек, да и тех из элиты. Это и есть самое людям желанное.

Кажется, что памятник Владимиру и памятник Грозному - одно и то же. В действительности они едва ли не противоположны. Памятник князю Владимиру - это подношение от имени правящей верхушки своему нынешнему начальнику. Памятник Грозному (и подразумеваемый под ним памятник Сталину) - это памятник от имени народа своему идеальному руководителю, напоминание о том, что с этой верхушкой надо покруче, политический наказ в камне. При всем желании нынешний правитель России не может принять памятники Грозному и Сталину на свой счет.

При очевидном дефиците свободолюбия, который по разным поводам замечен у российского президента, чего за ним точно не числится, так это массовых и кровавых чисток элиты. Чаще мы наблюдаем противоположное: упорное желание сохранять на своем посту непопулярного назначенца даже с некоторым риском для высочайшей репутации. Давно высказанная в ответе на вопрос журналистов формула: если будешь жертвовать сотрудниками, кто с тобой будет работать - была до самого недавнего времени почти что официальным кадровым принципом.

Именно это больше всего разделяет сейчас власть и народ. Идеальный русский правитель должен быть добр к простым людям и жесток с элитой. Отец солдатам, палач генералам - вот лучший главнокомандующий. И до идеала далеко. Памятник князю Владимиру - лесть. Памятник Ивану Грозному - вызов. Вот как должен править настоящий русский государь - сына своего не пожалеть, не то что боярина, думского, приказного. Зря тут пытаются напомнить, что не пощадил митрополита: митрополита при случае можно придушить, и так уже в мерседес не помещаются.

В народе нет спроса на борьбу против революции снизу, там есть вечно неудовлетворенный спрос на антиэлитарную революцию сверху. А она входит в планы не всякого правителя. Сталинизм российского режима такой же декоративный, контурный, маскировочный, как и его выборы и общественные учреждения. И так же как демократические декорации, декорации тиранические можно подозревать в том, что кто-то держит их про запас, на потом, для более широкого развертывания на случай смены режима.

Современная российская власть не может не чувствовать, что памятники Грозному и Сталину ставят ее в двусмысленное положение. Раньше отливали в граните деятелей, вокруг которых уже оформилось согласие: вот вам маршал Жуков, вот Петр, вот Шолохов. Памятники разделяющим фигурам - не идеология, а политика. Правящую корпорацию опытным путем тестируют на готовность перевести Сталина и Грозного из области отрицания в область сомнения и согласия. То, что тестирование происходит изнутри, мало меняет дело.

Грозные и Сталины оказываются результатом официальных и неофициальных электоральных побед над партией власти, столь, казалось бы, желанных. Лучшие политические писатели рассуждают о том, кто тот молчаливый избиратель, который не пришел на думские выборы и не представлен ни путинским большинством, ни оппозицией. Те случаи, когда этот избиратель приходит и голосует, дают об этом некоторое представление. Он не доверяет никому и желает такой власти, которая от имени народа жестоко разберется с элитой. Контуры тех, с кем надо разобраться, обрисованы весьма смутно, зато желание видно яснее.

Для собственного удобства у нас часто используют слово Путин как синоним общественного зла. Но из загадочной области остального выплывает Грозный на каменном коне. Конечно, Путин сам создал условия для всадника, который теперь преследует его самого. Уже на первом этапе своего правления он разделил экономическую и идеологическую жизнь по формуле собственность в обмен на символы. Непопулярный рынок возместили мелодией советского гимна, красным флагом на День Победы, военным парадом, историографией, которая не отрицала советский период, а делала его необходимой частью нашей общей истории.

Поворот совершился во время зимних протестов 2011/12 года и был вызван одновременным разрывом с Западом и со столичным средним классом. Средний класс, горожане умственного труда разделяют западные ценности и идут западным путем. Этот путь, оказывается, ведет прочь от Путина, а ценности мешают ему вернуться на очередной срок. Значит, ценности неправильные. Раз он идет западным путем и на нем меня не видит, путь объявляется тупиковым. Прежде дорога Запада признавалась верной - на то он и процветает, а неверным его поведение - мешает другим процветать. Теперь ложной объявлена сама дорога.

Свернув к популизму, Путин словно бы расширился в разные стороны, включил в себя прежние маргиналии. И тем, кто двигался слева и справа, пришлось разойтись еще дальше по краям, растягивая за собой границы возможного. Так дошло до памятников Сталину и Грозному, которые теперь тоже обсуждаются на предмет включения в границы официального, как в начале 2000-х красный флаг и гимн. Демонстративно разойдясь с Западом, Путин тем не менее никуда от него не делся, а просто оказался в новом западном тренде. Россия - всегда частный случай Запада, и в том, что, отрицая Запад, она вынырнула в его новейшем течении, - естественный ход событий.

На Западе мы наблюдаем жажду антиэлитарной революции, которую самые смелые представители верхов должны провести по требованию снизу. Часть населения Запада хочет своих Писистрата, Питтака, Дионисия. Ослабло доверие между образованной верхушкой и населением, которое начало выдвигать и двигать лидеров помимо этой верхушки, этого сдерживающего и контролирующего слоя. Раньше образованный слой, истеблишмент, элита были и поставщиком лидеров, и их фильтром.

Сейчас оно все больше происходит мимо фильтра. Хуже того, все большая часть избирателей сознательно, из вредности (а вот вам) производит в фавориты тех, кто не проходит фильтр и конфликтует с контролирующим слоем. Трамп - частный случай мирового популистского тренда, другими частными случаями которого являются Ципрас, Качиньский, брекзит, Ле Пен, многие украинские политики, новые правые севера Европы и новые левые ее юга, Моди, Джейкоб Зума, Таксин Чиннават, филиппинский президент Родриго Дутерте.

Как это происходит, кажется, понятно. Соцсети отменили заглушки обмена информацией и идеями. Твиттеры Трампа и Сандерса, инстаграм Кадырова, как до них ЖЖ Навального и сетевая кампания самого Обамы, оказались сопоставимы с официальными фабриками идей. Вдобавок к этому, когда элита раньше общества (а как иначе) приняла новый, более деликатный и корректный язык описания явлений, у менее чувствительной части населения появилось ощущение, что политики им что-то недоговаривают. А то и вовсе говорят с ними на непонятном им языке - особенно в вопросе о мигрантах, но и там, где нужно объяснить экономические трудности - откуда кризис-то?

Путин по внутренним причинам и под влиянием собственного политического чутья раньше других стал подавать себя в качестве политика, сливающегося с народом в обход элиты. Он начал как стопроцентный ставленник элиты, но переключился по ходу, в процессе управления. В конце концов, по своему происхождению и скорости подъема он верно проассоциировал себя не с элитой, а со средой, которая ей не доверяет. И тем не менее по сравнению с многими зарубежными представителями той же неопопулистской тенденции и примерами в отечественном прошлом он неисправимо элитарен. Об этом пришел напомнить Грозный.

Внутри страны Путин сам сталкивается с популистской угрозой, оказываясь в роли западной политической элиты, которую критикует. Здесь, в границах России он уже много лет центр истеблишмента, а не альтернатива ему. К тому же его классический консервативный авторитаризм в целом чуждается революционного образа действий, редко прибегает даже к провластной неподконтрольной активности и воздерживается от чисток.

Памятник Грозному, как и памятники Сталину - которые ему теперь приходится принять или отклонить, - местная, российская разновидность Трампа и брекзита. Как Трамп преследует Клинтон и издателей приличных американских газет, так памятник Грозному преследует Путина. Многим кажется, что медный всадник - это российская власть. В действительности он тот, кто гонится за российской властью.