Центр русского мира

[nastalgya]

Или почему русские так верят телевизору - в продолжение темы

В СССР, как это ни парадоксально, просмотр телевизионных программ был делом весьма занимательным. Это сегодня, как выясняется, телевизионные программы бесцветны по сути и лишены полутонов, а тогда они, напротив, позволяли выйти за рамки установленных границ. Потому что к ним изначально относились с долей скепсиса - и авторы, и зрители. Советский опыт просмотра телевизионных программ научил, по крайней мере, часть аудитории читать между строк - искать в официальных сводках определенным образом зашифрованные сообщения. Ну, или надеяться на то, что они там есть.

Все знали, что была цензура. При этом если не все, то многие прекрасно понимали, как ее обходить. Мозг включался не только у журналистов, но и у зрителей. Сегодня все чаще люди не ставят под сомнение то, что видят по телевизору. Они уже привыкли не только узнавать, что произошло, но тут же получать и оценку событий. Люди верят ведущим, которые со временем тоже начинают верить тому, что говорят с телевизионных экранов.

СМИ позволили себе занять место арбитра, который определяет, что такое хорошо, а что такое плохо. Объективность и непредвзятость больше не в тренде. Сейчас принято считать, что в информационной войне все средства хороши. Главное - завоевать симпатии аудитории, и без анаболиков здесь, похоже, не обойтись. Нужны неестественные эмоции - яркие, гипертрофированные, наркотические. Хотя на самом деле разделение тут четкое и недвусмысленное: либо это информационная война, либо журналистика. Комбинации невозможны.

Россия предложила самый простой и эффективный способ борьбы. Российские телеканалы убрали оттенки, сделав мир черно-белым в буквальном смысле этого слова. Они упростили ситуацию до принципов свой-чужой и на войне все средства хороши. Российская медиа-индустрия более адаптирована именно к военным действиям, поскольку находиться в подчинении очень жесткой вертикали и может быть приведена в боевое положение в течение нескольких минут.

Телевидение выполняет роль информационного центра. По сути, телевидение сделало аудиторию своей паствой, готовой принимать все на веру. Собственно, в России телевизор для многих жителей страны является едва ли не единственной ниточкой, которая может связать Москву и Владивосток. Или, еще радикальнее, - Москву и деревню где-нибудь в Сибири. Благодаря телевизору люди чувствуют, что живут в одной стране, одном мире, с одними ценностями.

Телевизор больше не воспринимается с иронией - теперь он друг и учитель. Опасность состоит в том, что российское телевидение, как, собственно, и телевидение в целом, - это плоскость, выдающая себя за объем. И если присмотреться, то это можно увидеть. Но чтобы присмотреться, нужно сосредоточиться, а при столь стремительно меняющихся планах, компьютерных эффектах и орущих друг на друга компетентных специалистах сделать это очень непросто.

Для русского человека важен масштаб. В России измеряют расстояние не километрами, а континентами.
Российские телеканалы создают иллюзию сопричастности к чему-то большому и, естественно, прекрасному. Мы - русские, с нами Бог, и все такое. По сути, российское телевидение воссоздает виртуальный СССР - с центром в Москве и врагами у ворот.