nastalgya | Эффект пропаганды (Reply)

Или следы поражения

Государственная монополия на телевидение, превратившая его в средство тотальной пропаганды, с течением времени изменила структуру информационного и публичного пространства в России. Хотя доминирующая роль ТВ в структуре источников информации не подлежит сомнению, доверие к качеству транслируемых передач в последние годы резко упало. В качестве главного источника сведений ТВ называли в 2009 году 94% россиян, а 2015-м - 85%, а доверять ему стали почти вдвое реже: за тот же период число респондентов, считающих ТВ заслуживающим доверия, сократилось с 79% до 41%.

Очень существенно снижение роли периодической печати (прежде всего - чтение газет с 37% до 13%), слушания радиопередач (с 41% до 13%), чтения журналов (с 8% до 2%). Причина - возникновение разрыва между повседневным опытом людей, сознающих снижение своих доходов из-за кризиса и последствий внешней политики, и навязываемой сверху информационной картины реальности. В результате направленных усилий режима сфера публичности оказалась сильнейшим образом стерилизована. Общество искусственно погружают в состояние тотального единомыслия.

Дефицит массового понимания происходящего восполняют кухонные разговоры или дискуссии в курилке. Как источник информации друзья, родные, знакомые, коллеги стоят на втором месте после ТВ, опережая интернет и социальные сети: на них указывают 24-26%. Это явление можно рассматривать как признак возвращения к формам позднесоветской межличностной бытовой коммуникации, адаптирующих полученные сведения в контекст предельно тривиального понимания политических событий.

Другими словами, это симптом радикального снижения роли и значимости экспертного, специализированного знания в общественном мнении. Как заявляла одна из респонденток в наших исследованиях, я доверяю только тем источникам информации, которые соответствуют моим представлениям. Нынешняя пропаганда эксплуатирует массовые комплексы коллективной неполноценности, вызванные приспособлением людей к произволу неконтролируемой, коррумпированной власти.

Фактически у правящего режима остался единственный ресурс легитимации: дискредитация альтернативного социального порядка - символов и ценностей демократии, либерализма, правового государства, воплощением которых был и остается Запад. Поэтому партиям внесистемной оппозиции в России, организациям гражданского общества и независимым СМИ навешиваются ярлыки иностранных агентов, врагов народа, подрывных элементов, проводников чужих интересов и антироссийских сил.

Нынешняя пропаганда не сводится к агрессивному и ложному освещению отдельных политических сообщений Хотя фальсификации и монтажное изложение событий используются в очень большом объеме. Чтобы быть действенной, она должна апеллировать к тому, что составляет ресурс самых общих, а потому доступных и тривиальных понятий, не требующих специальной аргументации и доказательств. Пропаганда потому так и действенна, что апеллирует к общей конструкции действительности, к чему-то не требующему доказательств.

Поэтому она не создает новые образы, а меняет соотношение между давно известными структурами представлений, включает регистр переключения от одного плана реальности к другому. Эти планы представляют собой два принципиально различных состояния общества: первое - обычное существование людей в их повседневных отношениях, второе - чрезвычайное состояние войны, глубокого кризиса, мобилизации и соответствующего возбуждения. В таком состоянии актуализируются важнейшие коллективные ценности, символические представления, обусловливающие идентичность всего социума.

Здесь речь идет уже не об обычной повседневности, а о тысячелетней России, о всемирном заговоре или о мировом терроризме. Здесь Путин - не глава коррумпированного государства, а мировой лидер, противостоящий враждебному Западу. И, конечно, в подобном состоянии нет места идеям прав человека, законности, политической ответственности и свободе. Чтобы такое переключение массового сознания произошло требуется несколько условий.

Поскольку в спокойном состоянии общества пропаганда слабо воздействует на сознание людей, необходимо резкое повышение степени неопределенности и угрозы. Человек перестает понимать, что происходит, и не знает, как действовать в этой новой ситуации. Как следствие общей неуверенности, возникает сознание глубокого кризиса. Это может быть угроза материальному положению, а может (и чаще является) - символическим ценностям. Иначе говоря, возникает дефицит самих возможностей определения и понимания, что можно предвидеть, чем грозит будущее.

Эффект сомнительности чужих информационных каналов достигается вбросом множества разнообразных версий, в том числе и самых вздорных и нелепых, для дискредитации потенциальных оппонентов, созданием атмосферы неразберихи и смуты - разобраться ни в чем нельзя, никому нельзя верить. За этим следует систематическое навязывание одной и очень простой версии, которая должна быть яркой, поражающей обыденное воображение.

Примерами здесь могут служить многообразные вариации мотивов убийства Бориса Немцова. Религиозная, ревность, криминальная - дележ собственности, этническая - любая, кроме политического заказа сверху. То же самое с многообразием версий гибели малайзийского боинга или версий катастрофы авиалайнера над Синаем - техническая авария, некачественное топливо, атмосферные вихри. Были предложены любые домыслы и вымыслы, кроме версии теракта как реакции на действия России в Сирии.

Демагогическая риторика должна быть диалектической, то есть способной объяснять все отдельные события через имеющиеся ресурсы, когда объясняемое становится объясняющим. Америка всегда хотела нам зла, я это знала с детства. Не присоединение Крыма становится причиной резкого осуждения действий России, а осуждение Запада является необходимым подтверждением правильности превентивных действий. Не военные действия в Сирии становятся причиной теракта, а теракт (авиакатастрофа) становится оправданием (более ранних по времени) бомбардировок и вмешательства в Сирию.

Важнейшая особенность приемов пропаганды - ориентация на простоту. Необходимо еще раз подчеркнуть, что за простотой всегда стоят рутинные мнения большинства населения. Это большинство не статистическое большинство населения, а представление о том, что есть мнение, которое разделяет, поддерживает и считает обязательным большинство. И значит, непризнание его или сомнение какого-либо порядка следует считать не ошибкой или заблуждением, а намеренным противодействием, стало быть, содействием врагу.

Пропаганда всегда говорит в первую очередь о значимости семьи, о единстве, сплоченности, чувстве братства, героизме и альтруизме. Солидарность мыслится исключительно по образцу кровного родства, человеческое достоинство видится лишь в подчинении индивидуального общему, за которым всегда стоят интересы власти. Сознание повседневно унижаемого обывателя получает компенсацию в виде символов причастности к Великой державе, демонстрации силы, упоения насилием в отношении слабых, в том числе - слабых стран.

Именно эта основа и является фактором нынешней мобилизации, подъемом или активацией пласта сознания советского времени, со своими структурами мышления, мифами, фобиями закрытого общества. Путин постоянно апеллирует к этому пласту представлений, с их несознаваемой, а потому неконтролируемой конструкцией реальности, но без уже умерших идеологем, вроде классовой борьбы или революции. Поэтому поражение, нанесенное массовому сознанию пропагандой, не может быть восполнено при смене персональных носителей власти. Его последствия будут гораздо более длительными и тяжелыми.